Сказание о земле Сибирской, или Планета обезьян. Роман - Валентин Пономаренко

На другой день, после приезда приглашённых, Хрущёв собрал совещание. Оно проходило в расширенном составе – обычное: оборонные вопросы, о новых заводах, и прочее, и прочее. Затем был обед, много разговаривали о космосе, минувшем «Карибском кризисе» и налаживании прямой связи с президентом США. В общем, всё, как обычно.

Но в четыре часа Никита Сергеевич пригласил к себе уже упомянутую пятёрку и предложил прогуляться по берегу моря. Был конец мая, установившаяся жара уже не требовала пиджаков, все были одеты в светлые рубашки с короткими рукавами, правда, в тёмных брюках, и только Хрущёв, как всегда, развевался своим белым костюмом да красовался рубашкой с украинской вышивкой.

Шли по белому песку, гальке. С моря дул лёгкий, но уже по-летнему обжигающий ветерок. Все молчали, болтал только Первый секретарь. Становилось как-то грустно от теряемого времени, но, пройдя с полкилометра, Хрущёв остановился, посмотрел в морскую даль и сказал:

– А ведь ничего этого могло уже и не быть. Земля бы сгорела, море выкипело, и ни одной живой души на тысячи километров.

Я позвал Вас, товарищи, для того, чтобы поговорить о далёком, а может и не совсем далёком будущем. Мне уже полгода не даёт покоя, этот чёртов «Карибский кризис». Мы, в Президиуме ЦК, в те дни, много взвешивали и прикидывали все последствия возможной войны и всё-таки не решились, остановились в метре от катастрофы. Война войной, но расстановка сил была и пока остаётся не в нашу пользу. Вот смотрите, у них на тот момент имелось 6000 ядерных зарядов. У нас только триста!!! И с доставкой огромный перевес.

И не забывайте, что именно Америка первой и единственной сбросила атомные бомбы, давая нам понять, что теперь они диктуют условия всему миру. Правда, чисто по-американски: раз по зубам не получат, значит можно смело бомбить.

Мы осознали, что перед таким ударом страна, практически, беззащитна. А разместив ракеты на Кубе, достигали определённого паритета. Наши ракеты средней дальности на кубинской территории, имея дальность стрельбы до 4000 км, могли держать под прицелом Вашингтон и около половины авиабаз стратегических ядерных бомбардировщиков США, с подлётным временем менее 20 минут.

Но это так, своеобразное предисловие к кризису. Теперь представьте, что война, всё-таки началась. Поражение неизбежно. Да, мы нанесём свой удар, и США достанется тоже, но мы полностью теряем страну, людей и наш социалистический строй. После такой войны стране уже никогда не оправиться. Со временем она будет порабощена и исчезнет с лица земли, как когда-то исчезла Византия.

Однако возможна и другая ситуация. Я тут недавно собрал специалистов историков по империям: Римской, Византийской, Австро-Венгерской, да и наша страна была империей. Так вот я задался всего одним вопросом: почему они распались?

Что касается России, тут всё просто… Здесь сработали социальные законы и капиталистический строй перешёл в социалистический, да и само государство сохранилось и доказало свою социалистическую силу.

В остальных империях социальный строй не менялся. Да, одни распались, но сохранили те государства, что их составляли.

Но вот одна империя исчезла с лица земли навсегда. Это Византия. И её гибель заинтересовала меня больше всего. Когда историки меня проконсультировали, я убедился, что мои опасения не напрасны.

Это и будет темой нашего разговора. Дело в том, что Византийская империя погибла из-за внутреннего разложения. Там история длинная, и я не собираюсь её рассказывать. В связи с этим, я стал задумываться над тем, что и в нашей стране, через какое-то время, в ЦК, или в правительство, могут прийти люди, весьма слабые в идейном отношении. Люди, повернувшие свой взор к западу и покусившиеся на их капиталистические ценности. Давайте трезво смотреть в будущее.

Наполеон построил империю. Сколько она просуществовала? Всего 15 лет!!! А ведь был уверен, что навсегда.

«Тысячелетний» Третий Рейх, сколько просуществовал? 12 лет!!!

Это сегодня мы сильны, мы понимаем, что коммунизм – это будущее человечества, но что будет через пятьдесят, сто лет, мы предсказать не можем. Я даже не исключаю смены политического строя. Но если люди будут после этого жить лучше, как бы строй, ни назывался, и государство будет процветать – это хорошо. А если жизнь станет катастрофически ухудшаться, начнётся разложение общества. Неужели Вы думаете, что запад не воспользуется этим. И в один роковой момент, руководство страны, распустит армию и впустит войска НАТО на русскую землю. А я знаю, что нам ничего не простят. Ни Октябрь, ни Победу в Гражданской войне, ни в Великой Отечественной. Всё припомнят и поступят, как с Византией. Разграбят, нацию вырежут и заселят европейскими народами.

Так вот, я долго думал и пришёл к выводу, что мы уже сейчас должны принять определённые защитные меры, против возможного уничтожения нашей страны.

Что я предлагаю. Необходимо, глубоко в Сибири, создать сверхсекретный центр, с определённым количеством баллистических ракет, оснащённых термоядерными зарядами, которые будут запущены только в том случае, если страна будет погибать.

Понимаю, что это задача не одного года, да и потребует она огромных средств. Но средства мы постараемся изыскать. Ваша задача – разработать подробный план строительства, типы и количество ракет и зарядов. Всю структуру и жизнеобеспечение подземного центра. О главной цели будет знать очень узкий круг людей. Но на строительство и реализацию научных и технических задач мы привлечём всех, кого нужно. Сразу хочу предупредить, что этот центр, не будет проходить ни в каких отчётах, его просто не будет. Не исключаю, что в будущем мы сумеем договориться с США о сокращении ядерных наступательных вооружений, и сокращаться будем. Единственное, чего мы никогда не тронем, это то, что обсуждаем сегодня. Задачу Вы поняли. Даю Вам месяц.

– Да, Игорь Васильевич, – Хрущёв обратился к Курчатову, – ты там попридержи своего ястреба Сахарова. А то я уже видеть его не хочу из-за его милитаристических взглядов. Сначала присылает мне записку, где предлагает вокруг Штатов, в океанах, утопить термоядерные заряды, и в случае войны все их сразу взорвать. Когда я ему сказал, что пострадают другие государства, он ответил, что ему наплевать на других. Потом просто в истерике убеждал меня взорвать на Новой Земле стомегатонную бомбу. Мы взорвали 50 Мт. Она и так шума на весь земной шар наделала. Ты напомни, что академика ему дали досрочно не за особую одарённость, а потому, что он русский. В противовес академикам евреям. Вот только эти наши учёные евреи никогда не призывали уничтожать земной шар.

…Эх, Никита Сергеевич! Думаю, ты не раз перевернёшься в гробу, когда русский академик Сахаров будет поливать свою страну последней грязью.

Он часто будет клясться именем морали, и апеллировать к заповеди: «Не убий!». Но напишет в 1973 году приветственное письмо генералу Пиночету, назвав совершённый им переворот и казни началом эпохи счастья и процветания в Чили, хотя его последователи-правозащитники не любят об этом вспоминать. Так же, как и всячески отрицают то, что в конце 70-х годов он напишет президенту США письмо с призывом нанести превентивный ядерный удар по Советскому Союзу, ради принуждения СССР к соблюдению «Прав человека». В 1979 году он опубликует на страницах ведущих западных изданий письмо с осуждением введения советских войск в Афганистан. Хотя до этого он не публиковал таких писем ни с осуждением американской войны во Вьетнаме, ни ближневосточных войн Израиля. И не станет осуждать ни войну Англии и Аргентины за Фолклендские острова, ни американское вторжение в Гранаду или Панаму. Как «настоящий интеллигент и гуманист», он будет осуждать только свою страну. Очевидно, полагая, что осуждение других стран – дело их интеллигентов и гуманистов…

А вот еврей Эйнштейн академиком не был. Он был только профессором. Но именно этот гений все последние годы своей жизни посвятил борьбе за уничтожение ядерного оружия, да и бомбу он не делал. Уж слишком неблагонадёжным был для ФБР.

А что касается морали и прав человека, то, как сказал один очень умный человек: «Тот, кто создал водородную бомбу, должен сидеть тише травы и не заикаться о борьбе за права человека и нормы человеческой морали. Его «гениальное» детище в секунду может стереть с лица земли миллионы человеческих жизней, сведя на нет, не только право на свободу слова, но и на саму жизнь.

Думаю, к Сахарову однозначно подходят слова Уинстона Черчилля:

«Кто в молодости не был революционером – у того нет сердца.

Кто в старости не стал консерватором – у того нет мозгов».

Муж Елены Боннер будет терзать усопшую душу Хрущёва, как и сердце Екатерины ΙΙ в Петропавловской крепости Петербурга, он будет терзать душу Потёмкина в Херсонской крепости и подвиги адмирала Ушакова, лежащего в Санаксарском монастыре. Это будет терзать стойкость адмирала Нахимова во Владимирском соборе Севастополя, а также сердца сотен тысяч русских и советских солдат, лежащих в землях Тавриды.